Летальный кредит - Страница 46

— Вопрос простой. Я понимаю, как вы, товарищ подполковник, хотите передавать данные эмиру. Если их еще не передали, то следует подождать…

— Какой смысл в ожидании? — не понял подполковник Соликамский.

— Необходимо дополнить данные сообщением, что инкассаторов будет сопровождать БТР со спецназом. Или просто следует узнать у инкассаторов, насколько крепкую машину они смогут выставить.

Подполковник Руматохин стукнул себя пальцами по лбу. Да так стукнул, что сам на секунду растерялся — бывает, что человек тяжесть своей руки не рассчитывает.

— У меня что-то подобное в голове вертелось, только сразу сформулировать не мог.

Соликамский никак своего отношения не показал, только посмотрел на часы, после чего вытащил трубку и позвонил, попросив задержать передачу данных информатору, и приказал выяснить у службы инкассации, насколько крепкой будет машина с деньгами, сможет ли она выдержать попадание осколочной гранаты.

Я подумал и добавил:

— Есть и другие соображения о маловероятности атаки на дороге. Я не думаю, что эмир Малик более информирован, чем я, а у меня есть опасения, что после выстрела из гранатомета инкассаторская машина может запросто загореться и оттуда невозможно будет ничего вытащить. Деньги просто сгорят.

— Я такое предположение уже высказывал, — заметил майор Арцегов, — но при этом точно сказать, загорится машина или нет, я тоже не в состоянии, как не в состоянии предсказать, кого завтра на конкретном московском пешеходном переходе и в какое время собьет машина с пьяным водителем. Это больше похоже на гадание… Даже если мы пожертвуем какой-то аналогичной единицей транспорта и проведем испытания, нет гарантии, что все автомобили поведут себя так же, как испытуемая, потому что трудно просчитать ответственность всех лиц, которые производили бронирование автомобиля. Это все вопрос случая. Кроме того, невозможно просчитать, в какую сторону и по какой траектории полетят поражающие элементы гранаты. А их там много.

— Кажется, около тысячи, — добавил подполковник Руматохин.

Майор Арцегов продолжил:

— Я сейчас, честно говоря, даже затрудняюсь сказать сколько. Просто — много, и все. И куда они попадут, тоже никто не скажет. Этого ни один суперкомпьютер просчитать не сможет. Есть, кажется, такая математическая система случайных чисел фон Неймана. Осколки — из той же серии. Предположим, один осколок прорвет обшивку автомобиля и бензобак. Может быть, бензобак пробьет даже второй осколок. При этом третий должен так попасть в ребро жесткости или в какой-то иной прочный стальной узел, чтобы появилась искра. Тогда только произойдет возгорание. А вот будет ли полагаться эмир Малик на счастливый случай, неизвестно. Мы не имеет его психограммы и не в состоянии предсказать его поведение.

— Мы, к сожалению, тоже не имеем, — согласился старший следователь. — Но я в своей практике никогда на психограммы не опирался. Я стараюсь работать с людьми, просчитывая их характер по поступкам.

— Это и есть, товарищ подполковник, психограмма, — заметил я.

— Только настоящую составляют специалисты, — добавил Арцегов.

— Это неважно, опирались вы, Федор Юрьевич, на психограммы или не опирались. Мы ждем от вас обещанных конкретных предложений по действиям взвода спецназа под руководством старшего лейтенанта Ходареченкова. Вы же грозились разработать план…

Это, если учесть силу голоса подполковника Руматохина, прозвучало уже укором. И, кажется, слегка задело Соликамского.

— Насколько я понимаю, товарищ старший лейтенант Ходареченков сам желает участвовать в ликвидации остатков банды эмира Малика Абдурашидова. Это и ваше, кажется, желание. Мне лично безразлично, какой взвод спецназа ГРУ будет принимать участие в операции. Первоначально мы вообще хотели обойтись силами спецназа ФСБ, но вы настаиваете на своем участии…

— Так точно, товарищ подполковник, мы настаиваем и специально дали отдых взводу Ходареченкова, чтобы он завершил начатое, хотя у нас полно разных других дыр, которые нас просят срочно заткнуть. Те же ваши пограничники постоянно просят. Так заткните их дыры своим спецназом, поскольку погранвойска входят в вашу систему, а Ходареченков пусть займется эмиром Маликом Абдурашидовым, — все так же агрессивно, если посмотреть со стороны, высказался подполковник Руматохин.

Мне, честно говоря, было даже приятно, что командир отряда так упорно за меня и мой взвод ратует. Вообще-то я привык больше иметь дело с начальником штаба, который контролировал действия отдельных взводов, тогда как командир больше занимался подразделениями более крупными. Кроме нескольких взводов, в сводный отряд входили еще и две отдельные разведроты из разных бригад.

— Ну, в таком случае буду говорить то, что мы прорабатывали. А прорабатывали мы два варианта, впоследствии объединенные в один. Согласно первому варианту, банда эмира Малика будет атаковать «груз семьсот» на дороге. Попытается с помощью гранатомета остановить инкассаторскую машину и в ходе боя захватить деньги. Первоначально мы планировали посадить в машину вместо инкассаторов бойцов спецназа ГРУ. Или посадить их вместе с инкассаторами. Инкассаторские машины обычно имеют усиленную подвеску, и потому по посадке автомобиля не будет заметно количество людей. Но инкассаторы категорично сказали, что больше трех человек они взять не могут. И то одному придется лечь в ногах. Просто некуда взять. А трое против семи — это мало. Хотя капитан Тайгородов готов был отправиться всего с двумя своими офицерами. Он у нас человек отчаянный.