Летальный кредит - Страница 27

Естественно, я заглянул и за следующий поворот. Не удержался. И с трудом, признаюсь даже публично, подавил в себе желание продолжить бег еще хотя бы на один отрезок пути — такой же короткий, до очередного поворота. Но это уже заставило бы взвод опасно растянуться. И в случае встречи одной из частей взвода с противником могли бы произойти непредсказуемые события еще до соединения двух частей в одну.

Конечно, по большому счету я не слишком опасался семерых бандитов эмира Малика Абдурашидова. Даже если учесть их прошлый ближневосточный боевой опыт, то получается, что у моего взвода есть и опыт, и более качественная боевая выучка, и победить остаток банды, учитывая наше преимущество в вооружении и связи, мы будем в состоянии даже силами одного отделения.

Но горы Дагестана если и не всегда, то часто готовят неосторожным командирам неприятные сюрпризы. Этими сюрпризами могут стать и природные явления: камнепады, обвалы, оползни и еще что-то, и человеческие.

В последнее время, когда банды с Ближнего Востока приходят хоть и не каждый день, но как минимум одна в неделю и почти треть из них прорывается через границу, всегда есть вероятность, преследуя одну банду, нарваться на другую. За два месяца нынешней командировки даже мой взвод с таким уже встречался. При неподготовленности к подобному повороту событий это тоже чревато неприятностями. И потому мы, пребывая в горах, всегда предпочитаем соблюдать осторожность в любых ситуациях. Если есть возможность не растягивать строй, мы его растягивать не будем.

Вовремя остановил я себя и в этот раз. И дождался, когда третье отделение во главе со старшим сержантом Петрушкиным соединится со взводом и хотя бы дыхание переведет, хотя дыхание у всех бойцов взвода устойчивое и не сбивается от бега. Тем не менее бег всегда остается бегом, и разница в дыхании во время бега и во время лежания на боевой позиции существенная. Тем более после бега учащенное дыхание еще какое-то время продолжает волновать грудную клетку. Сказывается и переход от бега к неподвижности. И это всегда мешает точно прицеливаться — не зря перед выстрелом рекомендуется задерживать дыхание, чтобы ствол оружия приобретал статичное неподвижное положение.

Только после этого, выждав пару минут, я сам во главе двух отделений двинулся дальше, не забыв выставить прикрытие. Если бы была какая-то опасность, снайпер предупредил бы по связи до того, как сделает выстрел. Хотя и выстрел тоже сам по себе служит предупреждением. Но предупреждением только взводу, поскольку винтовка «Выхлоп» имеет настолько мощный глушитель, что он полностью гасит звук.

Второй снайпер взвода у нас стреляет тоже из мощной сверхдальнобойной и сверхточной винтовки СВЛК-14С Twilight «Сумрак» производства российской фирмы Lobaev Arms и использует мощные патроны калибра 10,3х77 миллиметров . Но второго снайпера я предпочитаю использовать только тогда, когда идет открытый бой и когда не требуется скрытая стрельба. А тепловизионный прицел, вернее, его предобъективную насадку на прицел, можно использовать при страховке и прикрытии передвигающейся группы.

Второй снайпер взвода младший сержант Автандил Гарокий был среди солдат второго отделения и входил в передовую группу. Когда мы перебегали от поворота к повороту, он залегал, прижавшись к прицелу, и страховал товарищей, дожидаясь соединения третьего отделения со взводом.

Историю своей фамилии Автандил, грузин по национальности, рассказывал со смехом. Его родители жили когда-то в Душанбе, в столице Таджикистана. Когда отцу подошло время менять паспорт, он пришел в паспортный стол райотдела милиции, где ему вместо его фамилии Гарокия, написали Гарокий. А на возмущение отца женщина — старший лейтенант милиции отмахнулась:

— Э-э-э… Слушай, это ты там, у себя в Грузии, был Гарокия, а здесь ты Гарокий. И не устанавливай у нас свои порядки…

Вскоре и самому Автандилу пришло время получать паспорт. И там записали новую фамилию отца.

— Так я из грузина превратился в еврея. Но ничего, и с такой фамилией живу. По внешности меня можно и за еврея принять… — смеялся Автандил. Ему только и оставалось что смеяться…

Перед каждым переходом от поворота ущелья до поворота я просматривал карту в мониторе своего планшетника. После очередного перехода обнаружил, что мы находимся почти против той последней боковой галереи пещеры, где банда выкопала себе черный ход.

— Петрушкин! — позвал я.

Старший сержант в это время во главе третьего отделения бежал на соединение с нами.

— Слушаю, товарищ старший лейтенант, — ответил, не показывая, что разговаривать на бегу ему сложно.

— Где та терраса за черным ходом из пещеры?

— На двадцать метров вперед вас и сразу вверх.

Я поднял голову. Присмотрелся. Снизу террасу видно не было. Тем более уже начало заметно смеркаться, хотя смеркалось в основном внизу. Но выступ, на котором терраса располагалась, я взглядом все же отыскал. И сразу вспомнил, что там должен в настоящий момент находиться кто-то из группы капитана Тайгородова.

Я поднял ствол автомата и посветил тактическим фонарем, мигнув несколько раз. В ответ мне пришел точно такой же сигнал. Поскольку мы не моряки, общаться с помощью световых сигналов не обучены. Но прикрытие сверху все же как-то успокаивало, хотя ни мне, ни моим солдатам особого успокоения и не требовалось. Мы просто работали буднично, как работаем каждый день. Точно так же, как токарь или фрезеровщик на заводе работает около своего станка. И статистика показывает, что на производстве травм люди получают больше, чем у нас в спецназе, хотя у нас часто пули вокруг головы роятся как комары. Более того, на производствах в результате разного рода несчастных случаев люди гибнут чаще, чем у нас в результате боевых действий. И это, я всегда так утверждаю, заслуга офицеров спецназа, которые умеют проявлять к солдатам жесткость во время подготовки. В результате к бою солдаты оказываются готовы несравненно лучше, чем любой из возможных противников.